ДЕНИС МЕЗЕНЦЕВ, художник:
«Сегодня самый страшный враг – это цензура денег».
– Отличаются ли петербургские галереи от московских, насколько они
влиятельны в России?
– По сравнению с тем, что происходит в Москве, Петербург очень сильно
отстает. Например, с нашими художниками аукционы и коллекционеры
работают напрямую, без посредничества галерей и дилеров. То, что
происходит с петербургскими галереями, с нашими арт-дилерами… Ну, начнем
с того, что в Петербурге нет действительно авторитетных людей, которые
могут сказать: этот художник хороший, этот художник плохой. Так, чтобы
им поверили сначала в России, а потом и в мире. К огромному сожалению у
нас любой искусствовед за достаточно небольшие деньги напишет про любого
художника все, что ему продиктуют.
Разумеется, в Петербурге есть хорошие искусствоведы, которые разбираются
в современном искусстве, но многие из них не имеют реального веса, а те,
кто имеют, точнее, некоторые из них, действуют в своих интересах.
Раскручивают, например, того художника, чьи работы есть у него самого в
коллекции, начинают продавать их на мировых аукционах.
– Как продаются ваши картины? Кто занимается продажами и кто является
покупателем?
– Года три назад я бы сказал, что у нас рынка нет вообще, что покупают
случайные люди, что нет системы. Сейчас я должен признать, что средний
российский буржуа может себе позволить картину за три, пять, десять
тысяч долларов. Разумеется, не каждый день, но таких людей много, и это
уже серьезный покупатель на нашем рынке в Петербурге. Если раньше мечтой
любого художника было вывезти картину на Запад и там продать, то сейчас
ситуация переломилась. Недавно отправлял жену в командировку в Австрию
забрать оттуда картины, потому что здесь они лучше продаются.
Действуем мы самостоятельно: сами делаем рекламу каких-то событий, сами
делаем выставки. Последнюю выставку делали в Петропавловской крепости –
из своего кармана оплачивали помещение, рассылали приглашения. Я только
неделю назад доделал последний заказ, который получил с выставки.
Российских арт-дилеров, которые бы успешно продавали картины, я не знаю.
В Москве есть небольшое количество таких дилеров, но, к сожалению, я с
ними не сотрудничаю, коллекционеры покупают у меня работы напрямую. Из
известных людей, самый, наверное, активный коллекционер моих картин –
режиссер Алексей Юрьевич Герман.
– Главный критерий успеха художника? Существует ли он в принципе?
– Есть коммерчески успешные художники, которые, грубо говоря, ложатся
под зрителя. Например, моден импрессионизм, можно нашлепать картинок в
этом стиле и просто дешево и эффективно продавать их в большом
количествах. Можно ли это назвать живописью и искусством? Я затрудняюсь
сказать, сами решайте.
– А если говорить о творческих людях, которые ни под кого не
прогибаются?
– Таким людям нужно сцепить зубы и терпеть. И все время работать. Когда
я учился, самым страшным врагом была советская цензура, которая не
разрешала делать ничего, кроме соцреализма. Сегодня самый страшный враг
– это цензура денег. В Америке, например, еще хуже, чем у нас при
советской власти. Если у нас люди все-таки делали, например,
«бульдозерные» выставки в советские времена, становились известными,
знаменитыми, по крайней мере, в пределах России, то обойти американскую
рыночную цензуру очень сложно, практически невозможно.
А вот в России цензуры галерей пока нет, присутствует, скорее, снова
государственная цензура. Цензура, которая неожиданно возникает в
последнее время. Фотографии Ивана Ушакова сняли за 5 минут до выставки,
порвали все его картины. Насколько он сам при этом выиграл, получив
популярность, – весь интернет про это писал, – это другой вопрос. Но вот
цензура есть – безусловно. Галереи, мне кажется, побаиваются совсем уж
острых скандалов, им скорее интересно устроить самим псевдоскандал, на
грани дозволенного.
Top-Manager
журнал для руководителей, ноябрь 2008, с. 102
Непредсказуемая сила российского искусства
Олеся Туркина – художественный критик, научный сотрудник отдела
новейших течений Государственного Русского музея. На ее счету
более ста статей по современному искусству и несколько десятков
концептуальных художественных проектов. В интервью Top-Manager
Олеся Туркина рассказала о сегодняшнем состоянии российского
арт-рынка и о перспективах его развития.
– Какие изменения произошли на российском арт-рынке за последние
пять лет?
– В последние годы все говорят о феномене невероятного роста цен
на российское искусство. Причем если 10 – 15 лет назад мы
наблюдали активный рост цен на мировом рынке на классический
модернизм, авангард начала XX века, классическое прикладное
искусство XIX века, то сегодня речь идет уже о произведениях
современных русских художников. Это является основным
показателем формирования с становления арт-рынка в России.
Внутреннего арт-рынка. Сейчас, на фоне экономической
стабильности, возник круг российских коллекционеров, которые
являются основными покупателями на этом рынке. В свое время они
начали собирать авангард, а теперь с подачи галерей, кураторов,
критиков они собирают современное русское искусство.
– Вы делаете упор на внутренний рынок. С чем это связано?
– Французские художники лучше всего продаются во Франции,
американские – в Америке, а вот про русских этого сказать
нельзя. Рынок российского актуального искусства и российский
рынок актуального искусства – не одно и то же. Самые известные
художники, как, например, Илья Кабаков, – выходцы из бывшего
СССР. Они живут за пределами страны и их произведения – прежде
всего часть интернационального рынка: так, ни одной работы
Кабакова 1990-х годов не было продано в России. Эта проблема
существует и для художников, живущих в России: картины Кошлякова
или дуэта Виноградов–Дубоссарский сегодня лучше продаются на
Западе, чем в России.
– Какую роль на нашем арт-рынке играют сегодня галереи?
– Система активно функционирующих галерей уже устоялась,
появились дилеры, то есть люди, которые осуществляют связь между
художниками и коллекционерами. Но дилеров в России пока еще
очень мало. Так же, если мы говорим о рынке, и по отношению к
искусству работает известная формула: рынок всегда прав. Как это
понимать? Появились механизмы, которые позволяют нам увидеть,
какое же именно искусство является актуальным и представляет
реальную ценность. Мы не можем сразу моментально определить,
гениален ли тот или иной 20-летний художник, достойны ли его
работы высокой стоимости или нет. Но когда проходит какое-то
время и художник активно работает 5 или 10 лет, то мы уже четко
можем это сказать. Он проходит через серию выставок, находится в
коллекциях – частных, музейных или иных фондов, галерей и т. д.
Он участвует в ярмарках, зарабатывая себе имя. Как следствие –
происходит рост цен на его произведения.
– Есть ли еще какие-то факторы, свидетельствующие о развитии
арт-рынка?
– Сейчас активно появляются новые выставочные пространства.
Можно сказать, что у нас началась эра индустриализации: все
покупают фабрики и заводы, потому что вредные производства
выселяют из центра города, а помещение остается. Ну что с
фабрикой или заводом делать? На винзаводе в Москве рядом с
Курским вокзалом открыли арт-центр «Винзавод». Прошли выставки,
туда переселились галереи, а теперь туда рвутся бутики и кафе,
потому что это очень оживленное место. В Петербурге тоже есть
нечто подобное: например, на территории хлебозавода открылся
лофт-проект «Этажи».
Появляется все больше галерей, все больше коллекционеров, но
нельзя сказать, чтобы рынок окончательно сформировался. Сравним,
например, Россию и Америку. В Америке проходят ярмарки Art Basel
Miami Beach, Armory Show, Art Chicago и т. д., то есть не одна
ярмарка, а много. У нас это пока только Арт-Москва – одна
ярмарка на всю страну. В Америке и Европе огромное количество
специализированных изданий по современному искусству, у нас
также этого нет. То есть там существует и эффективно
функционирует инфраструктура, которая позволяет знакомить людей
с искусством и активно его продавать.
– Какая ситуация сложилась на петербургском арт-рынке?
– Арт-рынка в Петербурге пока нет. Арт-рынок – это система, где
функционирует большое количество галерей, выставочных площадок,
институтов, workshops, грантов и т. д. У нас есть какие-то
фрагменты арт-индустрии, например, ProArte, есть музеи, есть
несколько отдельных выставочных пространств. Но арт-рынка нет.
Можно сказать, что он появится, когда у нас будет как минимум 50
галерей и 10 институтов.
– Какие существуют критерии успеха художника…
– Французский политолог и социолог Режи Дебрей достаточно четко
обозначил критерии, по которым оценивается искусство в
зависимости от времени. В Средние века главным критерием
являлась божественность, божественная эманация, в XIX веке – это
эстетика, красота, вкус. Сегодня главный действующий критерий –
это новизна, технологичность. Надо сказать, что действительно
понятие вкуса исчезло из лексикона. Еще Марсель Дюшан в начале
XX века, создав свои реди-мэйды, сказал: какой угодно применяйте
критерий, главное, чтобы не было эстетического. Дюшан – это
яркий пример автора нового типа искусства, ведь реди-мэйд – это
не то, что создается руками. То есть понятие хорошего вкуса
отменили еще в начале XX века. Авангард боролся с хорошим вкусом
прежнего времени, а сейчас пришло время инноваций. Так же, как и
на многих других рынках.
– Что делать начинающим художникам, чтобы вырасти в коммерчески
успешного автора в реальные сроки?
– В искусстве вообще все непредсказуемо. Если у вас нет таланта
или то, что выделаете, оказалось незамеченным, не стало
актуальным, то сколько бы вы не работали, ничего не поможет.
Здесь нет универсального рецепта, но в последнее время, к
счастью, начали покупать и замечать работы молодых художников. У
художника не может быть такой надежды, что через 20 лет его
непременно заметят. Если он уверен в том, что делает, то нужно
запастись терпением. Может завтра, может, через 20 лет, а может,
когда он умрет, откроют его работы и скажут: «Какой был гений!».
– Что нужно, чтобы понимать современное искусство?
– Идея, что искусство доступно всем, – это иллюзия. И в XVI, и в
XVIII, и в XIX веках искусство не было доступно народу. Тогда,
чтобы ценить искусство, надо было обладать определенным
капиталом, который позволял покупать это искусство. Теперь, в
эпоху Интернета и демократизации общества, людям достаточно
обладать досугом и знать, как этот досуг использовать. Даже не
имея возможности покупать искусство, сегодня можно стать его
знатоком и ценителем, посещая выставки и отслеживая какую-то
информацию в Интернете. Разумеется, есть разница между ценителем
и зрителем. Чтобы стать ценителем, человеку нужен определенный
интеллектуальный багаж.